– Ты извини, – сказал Осима. – Когда такой разговор, я обо всем забываю.
По его словам, один класс в полном составе отправился за грибами, и там все потеряли сознание. Вроде как полностью отключились. Все, кроме классной руководительницы. Она в одиночку спустилась с горы и только что прибежала в школу за помощью. Но учительница в таком состоянии, что расспрашивать ее бесполезно, все равно ничего не поймешь. Ясно одно: шестнадцать ребят упали в обморок и остались на горе.
В пять утра его разбудил мобильник, заверещавший в сумке. Хосино открыл глаз, взял трубку. Лежавший рядом Наката все не просыпался.
Осима молчал. Опершись на стойку, он какое-то время подыскивал слова для ответа. А я слушал, как тикают часы.
Наката добросовестно слушал его, время от времени поддакивая и вставляя кое-какие замечания. Когда они подъехали к парковке в Кохоку, он уже знал о жизни этого парня почти все. Многое осталось для него непонятным, но в общем он решил, что Тогэгути стоит посочувствовать – хочет человек нормально жить, а ему столько всего мешает.
– Но то, о чем ты говоришь, – когда человек становится духом во имя любви в положительном смысле, – может, тоже бывает. Так глубоко я этот вопрос не изучал. Хотя всякое бывает, – продолжал он. – Любовь – такая штука, способна мир перевернуть. Так что все может быть.