На не в меру наглом, чрезмерно смелом или попусту слепом типе было напялено нечто невообразимое: черный камзол и такие же брюки смотрелись бы неплохо, если бы не высокие сапоги с ядовито-розовыми шнурками и не кипенно-белая рубаха с пышным жабо и рюшами на рукавах. Несуразности облику добавляли короткие перчатки с обрезанными пальцами и многочисленные плетеные браслеты на запястьях. Венчала все это безобразие растрепанная шевелюра иссиня-черных волос с торчащими во все стороны прядями, двумя длинными ярко-розовыми косичками и прикрывающей глаз челкой, что была срезана наискось и обладала целым набором крашеных «перьев». Эта странная «прическа» напоминала Лоле перевернутую метелку для сбора пыли. А сочетание бледной физиономии незнакомца, его острых ушей, утыканных серьгами и небесно-голубых глаз в обрамлении темных кругов — навевало на зор-зару мысли о живом мертвеце. Даже не так! О живом психе-мертвеце, который поглощен Игрой настолько, что растерял весь свой страх и совесть.