— Все, что я делал, я делал на благо дома Ланнистеров. — Испарина покрыла его лысый лоб, к сморщенной коже прилипли белые волоски. — Всегда… долгие годы… спросите вашего лорда-отца, я всегда преданно служил ему… это я убедил Эйериса открыть ворота…
Черный Лоррен, стоя рядом с ним, молча смотрел на все это. Солнце склонилось к западу, окрасив дома и поля багровым заревом. Тонкий, полный боли крик плыл над стенами, за горящими домами трубил рог. Раненый, теряя кровь, полз по грязи к колодцу на середине площади. Он умер, так и не добравшись туда. Он был в кожаном кафтане и остроконечном шлеме, но без эмблемы, которая помогла бы понять, на чьей стороне он бился.
— Приведите ее в приличный вид, — распорядился лорд, ни к кому в отдельности не обращаясь, — и научите лить вино в чашу, а не мимо. А вы, лорд Хоут, займитесь знаменами над воротной башней.
— Ко мне, — позвал мейстер. Ворон расправил крылья, шумно пролетел через комнату и сел на стол перед Крессеном.
— Будь ты проклята. Не смей насмехаться надо мной. От тебя я этого не потерплю.
— И Нянюшки тоже, — сказал сир Хорас Редвин. Так оруженосцы прозвали юного Тирека Ланнистера.