— «Мы провидим лишь малые части, и тем туманится зеркало предсказаний».
А во время четвертого периода бодрствования (на середине? на трех четвертях? они даже не знали — просто они еще не устали настолько, чтобы останавливаться на отдых) что-то резко ударило снизу в днище платформы, дрезина покачнулась, и тела путешественников накренились вправо, когда рельсы круто свернули влево.
Но эта натянутая, болезненная улыбка так и застыла на лице мальчика. Он шагнул вперед.
Стрелок огляделся, дожидаясь, пока глаза не привыкнут к темноте.
— Нет бога, который способен меня проклясть.
Ее хватка ослабла. Снова раздались рыдания и вздохи. Нужно действовать быстро, иначе она уйдет, ибо остаться теперь означает для нее ослабнуть, опять раствориться в бесплотности. По-своему, может быть, умереть. Он уже чувствовал, как она отступает, ускользает из круга камней. Ветер выводил на траве трепещущие, перекошенные узоры.