А потом она вдруг как-то сникла и съежилась. Разрыдалась, зажимая руками низ живота.
Пошатываясь на ходу, он очень медленно спустился по каменистому склону туда, где ждал его человек в черном. Здесь, под солнцем здравого мира, рельсы истлели, рассыпавшись в прах, как будто их и не было вовсе.
— Она была моей! — разрыдался Шеб. — Сначала она была моей! Моей!
А когда он пошел в третий раз, он услышал какой-то стон. Откуда-то из стены.
— Вы у нас как, проездом? — спросила она.
Мальчик задумался, с чего начать. И думал долго.