Никакие слухи о бунтах, войнах и черной магии не могли бы зажечь Джейми так, как эта пугающая улыбка на лице Роланда. Это было реальнее и серьезнее, чем досужие сплетни, пересказанные какой-нибудь беззубой бабой-зеленщицей над засиженными мухами кочанами салата.
Холм Висельников располагался как раз у дороги на Тонтоун. В этом была некая поэтичность, которую смог бы, наверное, оценить Катберт, но уж никак не Роланд. Зато виселица произвела на Роланда неизгладимое впечатление: исполненная зловещего величия, она черным углом прочертила ясное голубое небо — темный, изломанный силуэт, нависающий над столбовой дорогой.
— Это их возбуждает. Он умер. Они — еще нет.
— Как сокол — добычу, — отозвался Роланд. — И тебя это тоже терзает.
— Ты никуда не уезжал, — повторил ошеломленный стрелок. — Ты просто переменился.
— Я не знаю. — Мальчик безотчетно положил руку на горло. Этот жест всегда ассоциировался у стрелка с повешением. — Не знаю. Все это исчезло. — Он отвел взгляд.