Шум океана. Спрингстин по радио. Веселый детский визг.
— Что-то мне эта картина не представляется радужной.
Признаюсь честно, я перестал его искать. А вскоре решил, что лучше бы мне с ним никогда не встречаться.
Я посмотрел. Прогноз обещал снег весь вечер.
— Ничего-ничего, я просто немного вздремнул. Входи.
Возможно, Берта хотела преподать ему урок, причем такой, какой многие не усваивают вовсе, а некоторые усваивают лишь на смертном одре: даже когда вокруг тебя полно людей, ты все равно один. Одиночество естественно. Человек появляется на свет в одиночестве и в одиночестве же уходит. А все, что посредине, существует лишь для того, чтобы подсластить пилюлю. Жестокий урок, но винить Берту в жестокости невозможно: она прочувствовала эту истину на собственной шкуре и свято в нее уверовала. Дэвид предпочитал рассматривать свое детство как суровое испытание, призванное подготовить его к жизни и укрепить, а сетовать на злую судьбу он считал занятием бесполезным.