Но меня это как-то не коснулось, поэтому мне было весело. А необходимость все подряд документировать и снимать на камеру только усугубляла процесс.
На фоне покрытой ржавым налетом, рыжей стены этот маленький лаз смотрелся темным пятном: если бы заглушка была закрыта, я прошел бы в двух шагах и не заметил бы его.
— Держи. — Степа протянул доктору какие-то часы и, понизив голос, чтобы не услышали любопытные бабуси, тихо проинструктировал: — Отъедешь квартал на юг, выберешь двор поглуше и выбросишь ЭТО в мусорный бак, затем двинешь на северо-запад, встанешь как минимум в трех кварталах отсюда — не ближе, и будешь ждать команды. Вопросы?
— Так точно, — кивнул Ольшанский. — Девять человеко-часов, три взрыва с интервалом в три часа, эпидемия с превышением установленного порога, равно как и эпизоотия: и все. Усиление, все объекты закрыты, никаких комиссий. Особенно приятно, хе-хе, когда все эти неприятности случаются рядом — у соседей. Тогда вообще всем резко становится не до тебя, и ты можешь спокойно продолжать заниматься своими черными делами или попросту заметать следы.
— Хм… Ну, в общем, просто он повел себя некорректно. Я подсказал ему, что в некоторых вопросах надо бы держать дистанцию. Он не понял. Ну вот и…
Вскоре подъехал Домовитый. Ольшанский на повышенных тонах перебросился с ним парой фраз, рассказал об обстановке и тотчас же умчался.