— Хм… Ну, в общем, просто он повел себя некорректно. Я подсказал ему, что в некоторых вопросах надо бы держать дистанцию. Он не понял. Ну вот и…
Вскоре подъехал Домовитый. Ольшанский на повышенных тонах перебросился с ним парой фраз, рассказал об обстановке и тотчас же умчался.
— Нет, так не пойдет, — недовольно пробурчал режиссер. — Ну что это за голос? Шота, мне нужен зверский чечен: страшный, ужасный, дикий — одним словом, убедительный. Шота, ну-ка, быстро — сделай мне чечена!
— Не за что, — покачал головой особист. — А насчет «поляны»…
Так вот, писарей Окоп-раз усадил на гарнизонную гауптвахту, «легенда» на отдельных листках тоже сгорела, в результате я в одно лицо восстановил эту злополучную карту за сутки — по памяти. А просто шеф на полном серьезе пригрозил: не восстановишь, скот — убью, ну вот и…
— Ну, если так смотреть, то я тоже русский. Живу в России, служу России. На родине предков бываю только в отпусках. Короче, сам понимаешь.