Фонтан крови ударил вверх и заиграл алым туманом в зеленоватом свете. Жаль, здесь нет Ван Гога, мелькнула в моей голове сумасшедшая мысль.
Несколько секунд я держал его тело, затем бережно опустил на землю. Я закрыл ему глаза, почти машинально сложил его руки на груди поверх потухшего Камня Правосудия, который мне не хотелось сейчас забирать. Потом я встал и накрыл Эрика плащом.
— Они ведь не отшлифованы. У тебя в руках целое состояние…
— Я запомню, — сказал он. — Ты собираешься объясниться с Бенедиктом?
Рот его невольно открылся, а глаза расширились от изумления.
На моем лице не дрогнул ни один мускул. Значит, я был не единственным. Расскажи я о нашем с отцом разговоре, меня назвали бы лжецом и обвинили бы в лицемерии — пять лет назад он практически приказал мне занять трон.