— Слушай меня внимательно, танкист. — Маляренко поморщился. Рана на руке разболелась не на шутку. Иван наклонился к пленнику. Голова кружилась от ноющей боли. Перед глазами летали разноцветные мошки.
Его женщины ждали на пирсе. Увидев мужа, обе зарыдали и без сил упали на дощатую поверхность причала. Между ними ужом пролез Бим и, с сумасшедшей скоростью виляя обрубком хвоста, заорал своё собачье приветствие, повизгивая от счастья.
Иван обозревал с вала длинную… всё-таки канаву, тянувшуюся идеально ровной линией. Прямо перед ним на чурбачках около костра сидело восемь землекопов и, не обращая никакого внимания на высокое начальство, резались в картишки. Маляренко недоумённо задрал бровь, а Семёныч поспешил успокоить.
Матушка хрустнула пальцами, а в штабе повисла тягостная тишина.
— Ах! Аааа… а… ой не могу… «денег во!»… ой не могу! Держите меня!
— Вы молодцы, парни. И о деле думаете и о себе. Просто о приоритетах не забывайте, ясно?