Воздух был густым. Неподвижным и густым в жаркой ночи. Влажным, соленым, неподвижным и густым. Воздух, отдающий серой и свинцом, плохо сгоревшим бензином, тысячи раз пережаренным маслом.
Он отключился и несколько секунд сидел с микрофоном в руке, задумчиво уставившись на равнину, которая начала покрываться серым одеялом. Родилась верблюдица, он гоняется за беглым туарегом… Что ни говори, а все-таки необыкновенно бурная неделя выдалась на сторожевом посту в Тидикене, где месяцами совсем ничего не происходит.
– Жизнь не так проста, как это представляется здесь, в пустыне.
– Куда их увели? – спросил наконец он, когда справился с голосом и тот зазвучал спокойно.
– Если кто-то доверяет другим до такой степени, что у него отбирают власть и сажают в тюрьму, значит, он не видит дальше собственного носа.
– Куда едем? – решил прояснить ситуацию лейтенант.