– Ты ошибаешься, – изрек Гасель. – Это известно кое-кому еще.
Абдуль эль-Кебир долго смотрел на него, пытаясь заглянуть вглубь этих темных и глубоких глаз – единственную часть лица, которую ему до сих пор удалось увидеть.
Гасси – проходы между барханами – превратились в извилистый лабиринт: чаще всего они оказывались несуществующими или же, случалось, приводили в исходную точку, – и только невероятная способность Гаселя к ориентированию и уверенность в себе позволяли им день за днем продвигаться на юг, не возвращаясь назад.
Гасель молчал, пытаясь представить себе, что такое четырнадцать лет в жизни человека, но не мог даже вообразить, как можно столько времени провести взаперти.
– Гасель способен на все, господин… Даже поддерживать жизнь старика ценой собственной крови… Для него защита гостя превратилась в нечто более важное, чем его собственное существование или существование его семьи. Если он сочтет, что Тикдабра – это самое надежное укрытие, то направится в «пустую землю».