Он, казалось, сверлил меня глазами, хотя точно не скажу – одна половина его тела была слишком светла, другая – слишком темна, чтобы вглядываться. Нож, описав дугу, вонзился даме под ложечку. Она вскрикнула; алая-преалая на черном негативе кровь, брызнув, обагрила мужчине руку, и я понял: надо было произнести заклинание. У меня бы вышло. Я бы ее спас.
«Черт!» – попытался сказать я и обнаружил сразу два обстоятельства.
«Черт, я даже не знаю; чей он, – сказал я, хватая кувшин, – а неуважение, по-моему, должно быть адресным.»
– Да, – сказала она, откладывая ложку. – Люк какое-то время брал у Виктора уроки живописи. Ему понравились картины, он разыскал автора. Может быть, что-нибудь купил. Не знаю. В какой-то момент он упомянул свои опыты, Виктор выразил желание посмотреть. Похвалил Ринальдо, предложил научить его нескольким полезным приемам.
Пока мы лезли вверх, мне пришла в голову интересная мысль.
Я припустил рысью, торопясь оказаться подальше от этого места. Когда через некоторое время я обернулся, камней уже не было – только бледный смерч тянулся вверх, вверх, затем исчез.