– Какая, на хрен, сила? – истерил Маркуша.
– Наверное, билетов не будет, – иногда оправдывалась я.
Так вот, я увидела Галину Викторовну. Стояла и боялась подойти. Она была очень старая, совсем седая и беззубая, как будто с момента ее увольнения из школы прошло лет тридцать. И еще она была невероятно худая, с впалыми щеками и пустыми глазницами. Галина Викторовна нервно ковырялась в кошельке. В корзинке лежали бутылка дешевой водки и пакет с подгнившей картошкой.
– Мам, а если бы такое случилось со мной? Ты бы тоже промолчала?
– Почему ты так спокоен? Почему ты соглашаешься? – заорала я.
– Я не знаю… – сказала я, хотя уже знала.