– Александра Ивановна, все будут! Все придут! – щебетала она. – И Ирка Петрова, и Пашка Куницын. Помните? Ваш любимчик, между прочим.
– Он дома, живет у матери. Аделаиде он нужен молодой и здоровый. А больные никому на шею не нужны. Она его выкинула, как полудохлого котенка. Считай, в ведре утопила. Теперь мама ему варит кашки и супчики. Только ты мне скажи, тебе оно надо?
Да, я такая. Наверное, поэтому осталась одна. Понятие о чистоте у всех разное. Вот Андрей Сергеевич, Андрей, никогда не мог нормально смыть воду в унитазе. Меня это раздражало безумно, до истерики доводило.
– Ничего другого не ест, – улыбалась она от счастья. – Такой стал привереда.
Много раз я видела, как она делает себе уколы. В ванной, перед зеркалом, извернувшись, изогнувшись, хотя могла попросить на работе медсестру. Но ей было неловко, неудобно просить. Проще было самой, чтобы никто не знал и не догадывался, чтобы никому ничего не объяснять, не давать повода для разговоров. Чтобы ее не жалели – жалости она не терпела.
– Сереже уже восемь. У меня до сих пор не отболело…