Да, у Андрея всегда были развязаны шнурки, что меня просто выводило из себя.
Настя все с тем же чемоданом, с которым уезжала от Глеба, приехала к новому знакомому, и через месяц они поженились. А еще через месяц Настя привезла дочь, которую ее новый муж принял как родную. Настя, выходя замуж, еще не успела его полюбить, так что сначала его полюбила Настина дочь, а потом и она – через дочь, через благодарность. И думать забыла о Глебе. Особенно когда родила еще одну девочку. Даже не вспоминала. Как будто его и не было. А всегда был он, мужчина с вокзала, и ее две дочки, похожие друг на друга и на папу как две капли воды. Настя не переставала этому удивляться.
В конце августа у Надежды Михайловны был день рождения. Я, как всегда, позвонила поздравить. Она отвечала быстро, суетливо. Я чувствовала, что мешаю ей заниматься столом, гостями. Мне так показалось. Возможно, и гостей никаких не было.
Кота звали традиционным кошачьим именем Маркиз. Лена бегала в кулинарию и покупала ему печеночный паштет, который Маричка очень любил.
Женя больше не носил продукты и рубашки, не чинил розетки. Тоже пропадал в больнице. Мама стала на меня кричать. Никогда не кричала, а тут вдруг начала срываться. Если раньше она не обращала внимания на то, что я не помыла за собой тарелку, спокойно мыла сама, то теперь устраивала целый скандал.
– Да, это ты. Мне Надежда Михайловна ее подарила.