Сейчас август, и большая часть сотрудников разъехалась кто куда. На седьмом этаже нас осталось всего несколько человек, остальные купаются в теплом море, пьют вино и пляшут на дискотеках.
– Прекрасно, – дежурно соврала я. – А где босс? Неужели опаздывает?
Я вытерла нос и потопала к стремительно увеличивающейся луже. Есть и хорошая новость: на остановке ни души, никто не видел ни моего неуклюжего падения, ни заплыва в грязной воде.
Я вытащила из холодильника кусок тонко раскатанного теста и посмотрела на шпаргалку, лежавшую слева. Так, «Наполеон». Оливки и помидоры. Я нагнулась, зачерпнула совочком зеленые ягодки, потом взяла щипцами ломтики томатов, аккуратно выложила их кругом, посыпала зеленью, тертым сыром, полюбовалась на творение своих рук и понесла к печке.
– Он умер? – попятился Егорушка. – Утонул? Я его погулять взял, хотел повеселить, и… вот.
– Входи, – велела она, – стой тут! Ванька! К тебе приперлись! Ходют и ходют! Покою нетуть! Помереть не дадут спокойно! Бегай им к двери! Ванька! Тебя, анафему, кличу!