— Это не от меня, как знаете; когда скажут, — пробормотал он, как бы несколько тяготясь вопросом, но в то же время с видимою готовностию отвечать на все другие вопросы. На Ставрогина он смотрел, не отрываясь, своими черными глазами без блеску, с каким-то спокойным, но добрым и приветливым чувством.
Тихон говорил очень неспешно и ровно, голосом мягким, ясно и отчетливо выговаривая слова.
— Повременить, — обратилась Варвара Петровна к Алексею Егорычу, и тот скрылся.
— Нет, он ничего не говорил и не знает, но… он сейчас заговорит!
— Войдите и садитесь, — отвечал Шатов, — заприте дверь, постойте, я сам.
— Как? — навострил уши Петр Степанович, — какая идея? Он вам сам что-нибудь говорил?