Тихон говорил очень неспешно и ровно, голосом мягким, ясно и отчетливо выговаривая слова.
— Повременить, — обратилась Варвара Петровна к Алексею Егорычу, и тот скрылся.
— Нет, он ничего не говорил и не знает, но… он сейчас заговорит!
— Войдите и садитесь, — отвечал Шатов, — заприте дверь, постойте, я сам.
— Как? — навострил уши Петр Степанович, — какая идея? Он вам сам что-нибудь говорил?
— Вы… вы так фраппировали* меня… — пролепетал Степан Трофимович, — что я вам не верю…