Я помнил слова отца о том, что у меня сердце быка, и не заплакал.
— На все божья воля, — произнес он с довольным видом, убежденный в том, что слова эти понравятся всевышнему. Он не упускал ни одного случая снискать расположение господа.
Артур Робинс собирался тронуться в путь. Его огромные дроги стояли нагруженные бревнами.
Преодолеть эти каменные барьеры оказалось для меня делом трудным. Я передвигался от одного обломка к другому, всем телом налегая на руки, чтобы легче было коленям, но, когда наконец достиг прохода между камнями, мои колени были уже исцарапаны и кровоточили.
Когда он наказывал ученика, никто в классе не занимался. Мы только смотрели в растерянном молчании, напуганные приступом гнева, который не могли ни понять, ни объяснить. Его покрасневшее лицо и изменившийся голос казались нам свидетельством каких-то страшных замыслов, и мы тряслись от страха на своих нартах.
— Черт возьми! Как же ты собираешься вылезти отсюда? — спросил Джо, опускаясь на траву около меня. — Сейчас, верно, больше трех часов, а я ведь должен еще пригнать уток домой.