Я взялся за работу, а Тэкер, сидя за столом, погрузился в чтение «Филд» — английского журнала, печатавшегося на глянцевой бумаге.
— Давай дружить. Хочешь, чтобы мы были товарищами?
— Об этом семействе Бланш, — заявил Мик, — могу сказать одно: за свои деньги не поскучаете. Есть там один паренек… Он выступал здесь в прошлом году, и скажу я вам, другого такого поискать. Малый этот играл на пивных бутылках «На ней веночек был из роз», да так, черт возьми, что слезы на глаза навертывались. Маленький такой паренек, из себя совсем невидный. Попадется такой в пивной, пройдешь мимо и не заметишь. Эх, жаль, что я этого не увижу.
Исход боя не вызывал у меня сомнении. И был, скорей, заинтересованным наблюдателем, чем главным действующим лицом события, к которому так энергично готовились мои сторонники. Уже с самого начала было ясно, кто за кого «болеет». Каждому из ребят был задан вопрос, на чьей он стороне, и голоса разделились примерно поровну.
— Наклонись вперед и подгони ее, — сказал он. — Только тронь каблуком, и она сейчас же перейдет на галоп.
Он был маленького роста, с жесткими, торчащими бакенбардами, между которыми возвышался огромный нос, открытый всем ветрам. Беззащитный нос, красный, весь в рябинах; отец, знавший Артура, как-то сказал, что, видно, нос изготовили сначала, а потом уже приделали к нему Артура.