Наконец пулемет замолчал, аэроплан развернулся и стал удаляться, но все еще только начиналось. В ночной темноте сверкнула яркая вспышка — германский стрелок зажег запал фосфорной бомбы. Он держал ее высоко над головой; зажигательный снаряд дымил и плевался искрами. Аэроплан описал круг и вновь устремился к «Левиафану».
Сидя у окна, Дэрин глядела, как качаются кроны деревьев, летит поднятая ветром пыль, и пыталась определить, какая сегодня будет погода. Рассветный горизонт ярко алел, а как сказано в «Руководстве по аэронавтике»: «Если утром небо красно — чуют моряки опасность». Правда, папа всегда утверждал, что это бабушкины сказки. Все равно что увидеть, как собака ест траву, и решить, будто приближается конец света.
— Хмм, я не совсем это имел в виду… — промямлила Дэрин, думая, как бы потактичнее объяснить леди, что мичман — это практически офицер, но уж никак не вестовой, тем более персональный.
— Будьте так любезны, разбудите экипаж, ваша светлость!
— Отличная работа, Дилан! — воскликнул Алек, поворачиваясь от приборной панели. — Никогда раньше не видел, чтобы кто-то забирался в шагоход таким способом!
— Ага! — заорал Ньюкирк. — Так вам и… Мичман неожиданно умолк — над водой появилось первое щупальце кракена. Гигантская конечность вынырнула из воды, рассыпая ливень брызг. Дэрин читала, что кракены Королевского военно-морского флота, как и медузы, тоже были творением Гексли, только при их создании использовались гены осьминога и гигантского кальмара. В свете прожектора щупальце походило на огромный, медленно разворачивающийся кнут. Оно неспешно обернулось вокруг носа шхуны, намертво облепив присосками деревянный корпус. Потом, так же медленно, вторая конечность кракена обвила корму. Кошмарный треск ломающегося корпуса был отчетливо слышен даже на «Левиафане», а из-под воды выныривали все новые и новые щупальца, чтобы охватить останки шхуны. Наконец появилась и голова чудовища. Огромный глаз на миг обратился к «Левиафану», и монстр вместе с добычей исчез в пучине.