— Когда он перенес клиническую смерть, его потом спрашивали, что он видел. Знаешь, как обычно рассказывают про трубу, тоннели, коридоры, в конце которых свет и родственнички стоят помершие… Дед ничего такого не гнал. Только сказал: «я видел очень яркий свет».
Эта невинная, с первого взгляда, реплика переломила ситуацию. Горстка людей будто взорвалась: загалдела, швыряясь взаимными упреками и выплескивая напряжение. Я тронул пальцами футляр с очками. Захотелось вырваться отсюда и сбежать.
Я шагнул в стену света. Чужого и родного. Далекого, как ледяное мерцание звезд, и близкого, как жаркая агония умирающего…
Паренек вылетел на Т-образный перекресток и резко вильнул вправо, проскочив мимо машины.
Бориса наглый пройдоха почему-то развеселил, и он разрешил тому остаться на завтрак.
В ногу стреляло болью, по щеке и губам текло горячее и соленое, сердце ухало за двоих.