Угли багряной россыпью мерцали прямо посреди асфальтового пятачка.
Я верю себе, своим глазам, которые видят Элю. Своим рукам, которые ощущают тяжесть спящей женщины. Спящей?
Дороги не было, но и густых зарослей, как возле бензоколонки, не встретилось.
— Разный, — хотелось сказать грубее, но я постарался быть объективным. — Наглец и самодур.
— Еще разок с лопатой поцелуется, — фыркнул Борис, переставая улыбаться.
Здесь была целая община. Или перевалочный пункт. Или нечто среднее.