— Пошел ты, — процедил я сквозь зубы, сдержав ярость. — Брат.
Я послушно опустился на корточки, отмечая, что попадаю под магию его голоса, его спокойствия, его уверенности. Слушаюсь.
Черт бы его подрал! Может он хоть иногда нормально разговаривать?
Кот не выгнул спину дугой, не ощерился, не зашипел, даже не мявкнул на двуногого, попытавшегося его убить. Просто сел и стал умываться, тщательно вытирая лапой за ухом. Наверное, ему раньше встречались штуковины гораздо опаснее, чем эта палка с набалдашником.
Договориться с ним было абсолютно нереально…
Футляр с чудом уцелевшими очками болтался у меня на груди, отсчитывая ритм.