Про плебеев и патрициев ему прочитал сынишка из учебника по истории.
Он неловко поднялся, уронил телефон и полез под стул доставать.
Аптечка должна быть в багажнике, откуда он ее и достал.
В темном углу у самой стены стоял полированный концертный пюпитр, декорированный черным крепом. На пюпитре лежал распахнутый альбом, горели свечи в серебряных подсвечниках. Сверху на стене висела фотография Балашова, а вокруг какие-то иконы.
– Володя, не волнуйся. – Это Митрофанова сказала и опять взяла его за руку.
Никоненко пожал плечами, повернулся и пошел. Маня вышагивала рядом, задумчиво смотрела в лужи. В лужах дрожали огни.