Перестали, когда Никоненко вмешался, подумала Маня.
Этого Маня не знала, и некоторое время они сидели молча, рисуя в голове картинки, каждый свои.
Открыв глаза, Маня Поливанова уставилась в потолок, очень высокий и очень белый. В центре лепной розетки красовалась белая люстра на цепях, и Мане показалось, что она качается.
– Ну, он же видит, наверное, что у тебя кризис жанра?..
– Что? – Митрофанова была занята мыслями о том, что он ее заметил, и от беседы отвлеклась немного.
Маня кивнула. Ему показалось, что она сейчас начнет за ним записывать, и от этой мысли его чуть не вырвало.