Алекс молча смотрел на нее. Скулы у него медленно покраснели.
– Как холодно, – сказал он оттуда. – Как я замерз. Поехали, Катя!..
– Царапина за ухом, свежая совсем. Когда я тебя щупал, ты за бок схватилась и поморщилась, больно я тебе сделал. И очки на одну сторону скособочились, а поменять ты их не догадалась, конечно. Если б вчера приложили, ты бы утром на себя в зеркало посмотрела и увидела очки скособоченные!.. А сегодня тебе среди дня в зеркало смотреть резону не было – ты утром уже это делала, чего там опять рассматривать! Я же тебя всю жизнь знаю!
– Мы брюки покупали, – сказала Митрофанова злобно и показала пальцем, вложив в этот жест все презрение, на какое только была способна. – Вот эти самые!
– Но если Даша… Да нет, этого не может быть! Из ревности никто никого не убивает, только у Шекспира или в пьяном угаре, что почти одно и то же!..
А что? Разве она не может понравиться? Конечно, может! Нужно только сменить дурацкий безразмерный костюм, который она вечно застегивает до горла, на что-нибудь более… интересное. Конечно, бирюзовое трико ни при чем, но нужно будет поискать нечто подходящее лично ей, что подчеркнет ее индивидуальность!..