— Эх! — скривился Швар, но, увидев, что часть стены рухнула, довольно закончил: — Главное порой не меткость, а сила и результат!
— Вот. — Аи показала ладонь, которую пересекал багровый шрам. — Неделю назад я посадила дерево смараг. Росток прошел через мою ладонь и достиг высоты двух локтей. Вы еще только плыли вверх по течению Индаса, а я уже знала, что камень у вас, что его нужно передать именно Чаргосу и отправить валли к тому элбану, который использует силу камня как должно! Затем Чаргосу суждено искать место главной битвы с врагом, потому что все, кто были у источника сущего, обязаны встретиться вновь!
— Вряд ли это был ее выбор, — прошептал Саш.
— Что ж ты о яме говоришь, если скалу лишь процарапал! — воскликнул Негос.
— И что было после? — прошептал прерывающимся голосом Дан, когда Латс вдруг погрузился в размышления.
Проснулся он от прикосновения Райбы. Поняв, что, сонного, его отнесли наверх, парень покраснел еще гуще, чем перед сном, и кубарем слетел с лестницы. Дверь была открыта, на улице стояла утренняя утомленная тишина, словно город не верил, что Алателю удастся растопить небесную серость, и покорно ждал своей участи. Дан скинул рубаху, огляделся, чтобы отыскать уличный источник, но Райба уже ждала его. Она подняла кувшин, и парню только и осталось, что подставить спину и принять на нее, на шею, затылок и плечи холодные струи. Так же как принимал подобные струи его отец, когда мать выгоняла ранним утром Дана из теплой постели к крыльцу их дома в Лингере. Откуда-то появилось мягкое полотенце, запах вчерашнего ктара смешался с утренним, и, когда по узкой улочке разнеслось дружное цоканье копыт, Дан наконец понял, что такое счастье.