Тогда она прижала ухо к окровавленной рубашке Жана. Ничего не услышала. Но это, может, потому, что вокруг все шумели.
Джулиан увидел, что стоит посреди заснеженного поля. Прошлой зимой он много играл в снегу, снег ему нравился. Вот и теперь снег замечательно сверкал и искрился, так что пришлось сощуриться.
Многое открылось Джулиану от чудесного щелчка по лбу, всего и не перескажешь.
Эх, раньше бы так чужие мысли слышать. Вся бы жизнь по-другому пошла.
Но там ничего осмысленного не было, какая-то мутная ерунда.
Но сочувствие сочувствием, а приговор, похоже, был суров. Гражина поняла это по Ангелу-Хранителю. Он закрыл рукой свое круглое лицо, заплакал.