Жан сразу узнал этот день и тоскливо вздохнул. Будь его воля, он поскорей бы перелистнул это воспоминание. Однако начал смотреть и уже не мог оторваться.
— При чем тут инструкция? Это ж не Германия, а Россия! Плевали там все на инструкции. Этак он мне еще выговор влепит!
Привезла. Похоронили. Уже на кладбище все дела закончились. Стой да кивай головой, когда произносят слова сочувствия. Подставляй щеку для поцелуя. Пей воду, когда кому-то покажется, что ты сейчас грохнешься в обморок.
Ему неистово захотелось влиться в эту Черноту, раствориться в ней без остатка.
Никогда еще он не испытывал такого бескрайнего ужаса. Зачем нужна смерть, если продолжаешь думать и чувствовать?
Опять включился шипящий голос, уже не встревоженный, а спокойный такой, деловитый.