- Мне двадцать четыре, - буркнула Эша, доставая телефон. - Правда, если учиты-вать то дело с часами, то физиологически мне двадцать шесть, но официально мне двадцать четыре. Конечно, мне часто говорят, что я выгляжу значительно моложе, но чтобы на четыре года - это вы мне крупно польстили!
- Потому что ты не знаешь, - логично ответили ей.
- Прежде, чем я куда-либо с вами поеду, желаю прояснить один вопрос! - решительно заявила Эша, попытавшись принять предельно надменный вид. Огляделась и придвинулась к Ейщарову вплотную. - Вы ведь тоже Говорящий - не так ли?! Уж не считая моих предыдущих наблюдений, простой человек не понял бы, в чем проблема с этим зонтом. А вы поняли. Вы даже смогли влезть в его мир. Ну признайтесь же, Олег Георгиевич, - не выдержав, Эша обеими руками вцепилась бывшему начальнику в предплечье. - С чем вы говорите?! С зонтами?! С мячиками?! С вениками?! С дамскими сумочками?!
Один из сидящих, необъятный мужчина, не столько одетый, сколько завернутый в светлый костюм, послушно встал и покраснел, прочие же с внезапным интересом принялись изучать взглядами убранство комнаты. Высказанная Владиславом Ильи-чем жизненная концепция их явно не воодушевила.
- Идиот! - беззлобно ответствовала секретарша и исчезла, а вместо нее на пороге возник Сева с пачкой бумаг в руке, тут же с интересом обозревший натюрморт на столе.
- А я тебе о чем толкую уже три часа! - рявкнул Михаил и, вдвинув выглянувшего обратно в комнату, шагнул следом, перехватив Эшу за руку. Слава недовольно взялся за другую его руку, а свободной ухватил какую-то даму, и шествие, раскачиваясь и спотыкаясь, начало медленно втягиваться в комнату, словно пьяная гусеница.