– Я все устрою, – объявила Йи и обратилась к молодому парню – татутату, откровенно скучавшему на корме, в смысле, за стойкой, с длинной щебечущей тирадой, видимо выражавшей заказ. Парень что-то переспросил, получил уточнение, кивнул и начал производить какие-то манипуляции с кухонным оборудованием.
– Обычный сверхтекучий жидкий гелий, это классно сказано, – заметил Эланг.
Пока происходил этот обмен мнениями, Зирка Новак успела облачиться в легкий джинсовый костюмчик «country-style». Вчера и сегодня она была дома одна, и, под влиянием жары, занималась обычными бытовыми делами практически без одежды. Точнее, она была одета в платочек – lavalava, держащийся на узелке, завязанном над правым бедром. Встречать в таком виде гостей (как сделал бы местный житель) она совсем не хотела… Глянув на себя в зеркало в кухне-гостиной, расправив несколько лишних складочек на своем костюмчике, она вышла во двор.
Заходящее солнце висело низко, почти касаясь горизонта. Приводняющаяся флайка, казалось, прокатилась по блестящей золотой дорожке, постеленной на поверхность залива. Лэндинг оказался не вполне точным: остановка произошла метрах в сорока от пирса. Последующие маневры сближения с причальной стенкой на минимальных оборотах пропеллера заняли минуты три и завершились зачетным мягким касанием.
– Вот, – продолжал Уаго, – Они сделали каторгу, а по их законам каторжник большую часть времени ничем не занят. Короткий рабочий день. Наши ребята прикинули: Упс! Рабочая сила. Плюс, никакой бюрократии… Ну, не то, чтобы совсем никакой, а так, в пределах разумного… В общем, мы стали делать уже не на коленке, и не только из фанеры. Но подпольно. А в прошлом году на эту каторгу сел Большой Дик.
– Вот, делюсь. 12 лет назад Меганезия воевала с Францией за атолл Клиппертон…