– И вот в этом месте зал замирает, даже шороха не слышно, – увлеченно говорил он. – За то время, что я нахожусь в театре, я два раза смотрел «Наполеона», но так и не понял, в чем тут фишка и почему зал в это время замирает. Вроде ничего особенного не происходит – а страшно, просто до спазма.
– Что-то случилось? – встревоженно спросил Вадим Дмитриевич. – С Левой…? Что?!
Зарубин посмотрел на дольки помидоров и сглотнул.
– Позавчера было, а сегодня уже нет. Никита, я правда ничего не знаю, мне ничего не говорят и к Леве не пускают. Состояние стабильно тяжелое – вот и все, чего я могу от них добиться.
Она вымыла посуду и отправилась в душ. Стоя под горячими струями и пытаясь смыть с себя противную неуверенность в собственных силах, она вдруг подумала: «С театром я, конечно, вряд ли совладаю. А вот с мальчиком Артемом Лесогоровым вполне могу справиться. Молод он еще со мной тягаться».