— Но мы же только что оттуда, куда на этот раз?
Лелле остановился, чтобы перевести дух. Ёста изо всех сил надеялся, что все понял правильно, хотя полной уверенности у него не было: нынешняя молодежь по-людски разговаривать просто не умеет.
Якоб усталым жестом провел по глазам, как бы собираясь с мыслями.
Но больше всего Якоб ждал того, что Эфроим говорил в конце своего рассказа. Он обычно очень выразительно замолкал, глядел в самую глубину глаз внука и говорил: «А ты знаешь, Якоб, в тебе тоже есть дар, там, глубоко, он ждет, его надо просто суметь отпереть». Якоб любил эти слова.
Патрик приподнял бровь и выразительно посмотрел на Пера, давая понять, что ждет продолжения.
Она постояла перед лестницей, ведущей наверх, во флигель с левой стороны дома, этаж Эфроима. Лаине не поднималась туда с тех самых пор, как он умер, да и до того заходила очень редко. Там царствовал Якоб и в какой-то степени Габриэль. Эфроим восседал там, наверху, и давал аудиенции, как какой-нибудь древний феодал. Женщины в его мире никогда не имели особого значения, а были какими-то смутно различимыми созданиями, предназначенными для того, чтобы прислуживать и подавать еду.