Когда шторм был в самом разгаре, Йоаким позвонил Герлофу Давидсону, знавшему о погоде все.
Йоаким медленно прошел между рядов, разглядывая предметы на скамейках. Остановившись перед курткой Этель, он посветил на нее фонариком. Она лежала там же, где он ее нашел. Йоаким не осмелился ее передвинуть. Книгу, написанную Мирьей Рамбе, он унес в спальню и даже начал читать, но куртку Этель он не хотел видеть в своем доме. Больше всего он боялся, что Этель снова начнет являться Ливии в кошмарных снах.
— Я видел, как человека чуть не убили, даже не касаясь его.
Она вышла на застекленную веранду и открыла дверь, впуская в дом влажный холодный ветер с моря. Во дворе горел всего один фонарь с треснувшим плафоном, которому не под силу было осветить весь хутор.
Глаза у нее болели, и веки опухли, но уже на следующий вечер Торун снова сидела перед холстом.
Йоаким позвонил Катрин на мобильный. Безрезультатно.