Опустив плечи под грузом вины, Йоаким побрел в дом. Из кухни доносились голоса. Ливия с Габриэлем уже сняли верхнюю одежду и обувь, кинув все на пол, и чистили в кухне мандарины.
Герлоф что-то сказал, но Тильда не слышала. Она думал о Мартине, как он ушел, даже ни разу не обернувшись.
— Мы не хотели писать на стене и сделали надпись на полу.
Лед у берега покрыт извивающимися блестящими на солнце угрями. Сотни угрей выползли на лед и не сумели вернуться обратно в воду. Петер, опустив пилу для льда, устремляется вперед.
— А кражи? — спросил другой мужчина. — Все эти кражи со взломом в церквях и на дачах?
И она выстрелила. Это был предупредительный выстрел в воздух, столь же жалкий, как и ее испуганный голос.