Он кивнул, глядя на меня взглядом затравленного зверя.
В скороговорке сереброзвенника помимо уже наработанной умильности послышалось явное раздражение, а свежие пятна на мантии свидетельствовали о том, что я и впрямь оторвал от трапезы нужного мне для дела человека. Впрочем, на сей счет совесть меня не мучила, потому что моя прежняя служба иной раз не позволяла перекусить по несколько суток напролет, и ничего, не помер. А с таким наетым животом можно вообще неделю ничего в рот не брать.
– Ничего дальше. Когда станет ясна причина исследуемого случая, надо вынести решение.
Понятно, что обо мне. Но дальше-то куда двинемся?
– Вот! – Он повернулся, чтобы хлестнуть замедлившую шаг лошадь вожжами по лоснящемуся крупу. – Чем дольше живешь и чем больше узнаешь, тем осторожнее становишься. Раздумывать начинаешь, прикидывать, то да се… А потом и вовсе пропадает охота шевелиться.
Да, давненько я появился на свет. Жаль, что не в самом начале века, а то было бы куда легче считать прожитые года.