– При всем уважении к вам, эрте… – Вместо окончания фразы золотозвенник придал своему лицу выражение заинтересованного ожидания, а вовсе не строгого сожаления, и спустя вдох я понял, почему вышестоящий чин предпочел поощрить опоздавшую, а не пожурить.
На Литто лениво опускался весенний вечер, приправленный сырым туманом, поэтому наемнику не пришлось как-то по-особому прятаться, пока Сиенн Нодо стучала в дверь Наблюдательного дома, ждала привратника и показывала ему жетон гостя. Грев просто стоял рядом и, когда девушка прошла в любезно открытую дверь, повторил ее движения. Правда, вместо жетона использовал один из своих ножей, да и не показывал долго, а сразу воткнул. Для мертвого тела нашлось местечко в одной из многочисленных пыльных клетушек, а недокровка, уверенно потянув носом воздух, поманила своего спутника в коридор, уходящий налево от входа.
Наниматель ждет меня у лестницы, почти под самыми дверьми кабинета. Капельки пота на залысинах, выступающих из-под накладок парика, взгляд, выжженный неутоленными страстями. Старший сын, так и не вступивший в права наследства, потому что никак не похоронит отца. Проклятый старик все не хочет и не хочет умирать, а когда имеющиеся средства испробованы, остается последнее: я.
– Потом я расспросила слуг и всех кого смогла. Оказалось, что он, как и многие другие, встретил в городе ту женщину. И сошел с ума.
– В этот раз тоже была семья. Но она вынуждена была разделиться.
Ни мундира, ни медальона, ни приказа, отданного начальственным лицом или изложенного на бумаге. Передо мной сидит просто человек, и, если бы нашей встречи в тюрьме не состоялось, я бы и понятия не имел, с кем разговариваю. Но с другой стороны, почему-то кажется: не было бы встречи, не появилось бы и нужды в разговоре.