Вздохнув, Кенрик позвал посох, который тут же возник в его правой руке, окутавшись темной дымкой.
Уже разведя костер, Кенрик вдруг почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Казалось, нечто бесконечно древнее и страшное внимательно изучает и оценивает его, как бы делая вывод достоин ли он чего-то. Но чего? Что за странное ощущение? Немного подумав, юноша рассказал об этом Марку.
Шум в приемной отвлек Мертвого Герцога от бумаг, лежащих перед ним. Что там еще? В это мгновение дверь приоткрылась и в кабинете, как призрак, возник секретарь — глава варла очень ценил этого молодого человека за нечеловеческую работоспособность.
Пещера оказалась на удивление удобной, а что самое важное — совершенно неприступной, даже если кто-нибудь и заметит отверстие в отвесной скале, то вряд ли решится забраться туда, чтобы проверить есть там кто или нет. Мало того, в глубине нашлось несколько трещин в потолке, через которые уходил дым разведенного Марком небольшого костерка. Этому костерку Кенрик с Ниром крайне обрадовались — несколько дней не ели горячего, нельзя было рисковать и позволить врагам заметить костер — в темноте огонь видно издалека, да и дым могут унюхать.
Кенрик стоял среди прочих обитателей базы и мысленно молился за своего наставника, которому, если разобраться, был обязан жизнью. Ему почему-то на подсознательном уровне казалось, что больше никогда не увидит Марка, что тот погибнет. И очень не хотел этого, суровый, немногословный десятник стал юноше очень дорог, практически заменив предавшего отца. Да, строг, но разве можно иначе, разве иначе заставишь лентяя учиться как следует? Нет, не заставишь! Правда, порой он был сильно зол на Марка, но умом все же понимал, что иначе тот просто не мог поступить, если хотел, чтобы из ученика выросло что-нибудь путное.