В руках она сейчас держала четырнадцать пар спиц — и вязала на всех одновременно. Алиса смотрела на нее с величайшим удивлением.
— Пусть себе идет, если ему так хочется. Мы не возражаем! И даже задом наперед, совсем наоборот!
— С кем это ты разговариваешь? — спросил Король, подходя к Алисе и с любопытством глядя на парящую голову.
Как это произошло, Алиса не поняла, но стоило Королеве добежать до последнего колышка, как она тут же исчезла{j}. То ли она растаяла в воздухе, то ли скрылась в лесу («Она ведь так быстро бегает!» — думала Алиса), трудно сказать, только она исчезла. А Алиса принялась размышлять о том, что она теперь Пешка и что скоро ей ходить.
Рисунки Тенниела с плавностью перехода от одной «ипостаси» the White Knihgt к другой послужили нам ключом при решении вопроса о Белом Коне и Рыцаре. Воспользовавшись предложенным Тенниелом — и, конечно, одобренным Кэрроллом — приемом, мы также подчеркивали то «человеческий», то «шахматный» облик этого персонажа. В начале книги это Конь, в конце ее — Рыцарь; порой же мы говорим о Белом Рыцаре и его коне вместе, стремясь к тому, чтобы в сознании читателя таким образом закрепилась нерасторжимая связь между Рыцарем и Конем (благо рыцарь и немыслим без коня).
— Я стараюсь, как могу, — отвечал угрюмо Гонец. — Никто меня не обгонит!