— Знакомьтесь! Пудинг, это Алиса. Алиса, это Пудинг. Унесите пудинг!
— А если он не совершит преступления? — спросила Алиса.
— Да, с ними не соскучишься! — согласился Шалтай. — А гнезда они вьют в тени солнечных часов. А едят они сыр.
— Некоторые слова очень вредные. Ни за что не поддаются! Особенно глаголы! Гонору в них слишком много! Прилагательные попроще — с ними делай, что хочешь. Но глаголы себе на уме! Впрочем, я с ними со всеми справляюсь. Световодозвуконепроницаемость! Вот что я говорю!
Через всю жизнь Кэрролла легким шагом проходит длинная вереница прелестных девочек (о том, что они прелестны, мы знаем по их фотографиям), но ни одна из них не заняла место Алисы Лидделл, которую он любил больше всех. «После вас у меня было множество маленьких друзей, — писал он Алисе уже после ее замужества, — но все это было совсем не то». Алиса была дочерью Генри Лидделла, ректора Крайст Чёрч. О том, сколь привлекательна была Алиса, свидетельствует следующий отрывок из «Praeterita»[*], фрагментарной автобиографии Джона Рэскина. Флоренс Беккер Леннон приводит этот отрывок в своей биографии Кэрролла; цитирую по ее книге.
— Что-то ты слишком обросла! — заговорил вдруг Болванщик. До сих пор он молчал и только с любопытством разглядывал Алису.