— Ты что, шутишь? Из-за Адриана я с трех часов на ногах, а когда он наконец угомонился где-то в районе шести, проснулась Эмма и захотела играть.
Оглядев комнату, Патрик обратил внимание на одну вещь, которая вполне определенно исключала вероятность самоубийства. Андерс никак не мог забраться под потолок и просунуть голову в петлю: поблизости не было ни стула, ни стола. Андерс просто висел в середине пустой комнаты, как абстрактный мобиль-ужастик.
— Если бы только так. Нет, я подозреваю, начальство в Гётеборге очень устраивает то, что он сидит здесь. Так что, боюсь, нам придется с ним мыкаться, пока он не уйдет на пенсию, а до этого радостного дня еще очень и очень далеко.
Эрика сама не очень хорошо понимала, что она хотела сказать, но этим ни к чему не обязывающим разговором пыталась дать Анне время.
Связь, которая существовала между ними, по-прежнему осталась. Ничего не изменилось. Ничто не стало по-другому. Они вместе, и все по-прежнему.
Скамеечка перед трюмо оказалась случайной жертвой, на которой Эрика попробовала выместить свою злость, но явно перестаралась и запрыгала по комнате, держась за отбитый палец на ноге. Сомнительный способ получить облегчение: ей было очень больно. Когда боль улеглась, она с неохотой решила встать на весы.