— Но… как же ворота? — удивилась я. Нас всех выпустили?
На самом деле папа был вовсе не седой. Наоборот, такой яркой рыжей бороды я не видела больше ни у кого. Он единственный из всех известных нам волшебников, умел управлять огнем и молился солнцу. Но, кроме того, отец был ученым. И передал мне свою любовь к экспериментам. Луаллин всегда ругалась по этому поводу. После смерти мамы, она считала себя ответственной за нас с Галинор, да и за папу тоже. Она предпочла бы, чтобы мы с сестрой были обычными среднестатистическими принцессами. Но, увы, ей с нами не повезло. Я пропадала сутки напролет в лаборатории вместе с отцом. А Галинор летала со своими ветрами по всему поднебесному царству, возвращаясь домой лишь к вечеру, растрепанная, пыльная, вся в вечных синяках, бросая нам с улыбкой "никак не научусь вовремя тормозить"…
Мальчик недовольно скривился при слове "рассвет", и это окончательно убедило меня в том, что передо мною сейчас сидит единственный сынок нашего царя, обожаемый наследник престола и надежда всего нашего королевства. Увы всем нам.
— Тебе не холодно? Плащ бы накинула, что ли, — сестра вышла из портала, окинула меня оценивающим взглядом и пошла следом за Зухрой. Я даже головой помотала на всякий случай — вдруг глюки.
— Хорошо сделан… — продолжал меж тем свои рассуждения колдун. — Ты обратила внимание, что щит практически не издает магических колебаний, потому его так сложно засечь. А, кроме того, я уверен, именно он скрывает тропу наверх.