Он заглядывал Егору в глаза, теребил рубаху у себя на груди, озирался – и вдруг Егор понял.
А небеса из белесых становились синими, и мороз очистил утренний воздух до самой прозрачной ясности, и снег скрипел под валенками вкусно, как рассыпанный мелкий сахар. Оленка совсем проснулась; от бодрого холода и яблочного снежного запаха ей стало весело – хоть песню пой. Она бы, верно, и принялась напевать себе под нос – но тут на тракт из чащи выскочил пес.
– Будем гулять, – сказал тихо и яростно. – Лей еще. Я тут все разберу.
Егор слушал ее рассказ, который лился точно и плавно, потому что был пересказан уже бесчисленное множество раз, и перебирал влажные Симкины волосы. Он уже знал, что его собственные предчувствия его не обманули.
На следующее утро Егорка спозаранку спустился по черной лестнице на улицу, предупредив Василия, что вернется, но футляр со скрипкой был при нем.
– Да ничего, зато Софья Ильинична летом девок пошлет патроны собирать. Небось, вырастут там, где я посеял.