– Добрый день, батюшка, – удивленно поздоровался Федор, присаживаясь к столу. – А отчего это у вас вид такой… панихидный?
На поляне, усыпанной рыжей хвоей, прижимаясь спиной к лиственничному стволу, стоял деревенский мальчишка в грязном вытертом тулупчике и больших разбитых сапогах. Тулупчик у него на груди оттопыривался; из-за пазухи вдруг мелькнула и пропала хитренькая кунья мордочка.
– Точно, – отозвался Филька с полным ртом, помешивая в котелке.
Лаврентий нагнулся и потрогал зайца. Заяц был еще теплый. Волчонок снова облизнулся.
– Да люди ж добрые! – крикнул Егорка, перекрывая все голоса. – Что сделалось-то? Кто скажет-то мне?
– Ты не злись так, – сказал тихо. – Это же твоя лошадь, ты же сам, чай, потом жалеть будешь…