Егорка заставил себя посмотреть в его омерзительную физиономию, чувствуя страшную усталость, от которой мутило.
Егорка обернулся, заставив себя улыбнуться.
Вот и бейся, как проклятый, даже сердце отвести не на чем. Доходы скудные, а дома – две бабы да двое малых детей, двойняшки. Прииск Лаврентию не по сердцу, в извоз ездить – в долги влезть, Глызиным он брезгает чего-то… никак, только и осталось, что к разбойникам податься, все к тому идет.
– Да ты не серчай, Егорушка, – Марфа так и лучилась ласковостью, так и мурлыкала, как кошечка. – Мы ж ничего дурного и не желали, так только, самую малость позабавились…
Федор протянул руку, Оленка врезала по ней ладошкой, схватила со стола бутылку и опрометью выскочила из кабака.
– Ты, Аксинья, все не об том баешь, – попыталась возразить Матрена. – Что это – я про корову тебе, а ты мне – про это самое… Ты скажи…