Не было у Демьяна ни сил, ни времени на церемонии, на беседы, раздумья да прощальные поцелуи – и собеседник нынче вышел не тот. Демьян даже про клыки забыл – врезал кулаком в подбородок, а другим-то – под ребра, будто с Игнатом на кулачки дрался, а Игнат двинул поленом – Демьян подставил локоть, хоть вовсе не следовало бы: хоть и мертвяк, но боль он отлично чувствовал. Полено – это уж вовсе подлое дело, подумал Демьян, схватил Игната за рукава, дернул к себе и впился бы клыками в шею сбоку, но тот вертелся, вышло как-то около уха, зацепил жилу, кровь хлынула, Игнат взвыл ужасным голосом, заваливаясь назад, Демьян нагнулся за ним, сжимая зубы – в крови была грубая, грязная сила, но ее было много, от нее ушла боль, и ночь осветилась лунным сиянием…