– Ох, – пробормотала Оленка. – Мне сходить велишь? Тяжко тебе, больно, да? Хочешь, чтоб я пошла, рыжего привела к тебе? Чудной ты зверь… другой человек так не объяснится…
– Мать наказывала Ульяне Протасьевне кланяться, – сказал Егорка. – Куда уехали-то?
– Архип-то сказывал, там не один был, а целая артель, слышь-ка, один другого краше…
Сопровождающий его Антипка, маленький, курносый, вечно озабоченный мужичок, ездивший в извоз, немного охотившийся, постоянно искавший заработков для своей большой семьи, тоже торопился. Он бормотал Кузьмичу что-то о бабке, которая «брюхом мается», о жене на сносях, еще о какой-то домашней ерунде – Кузьмич не слушал. Слушать эти вечные разговоры о податях, недоимках, неурожаях, безденежье и болезнях – это нужно иметь ангельское терпение. Проще было кивнуть и свернуть на прямую тропу, далеко обогнав шершавую Антипкину лошаденку.
– Спужалась? – спросил голос с участием и ласкою, и Ариша услышала легкие шаги. Тут уж не оглядываться стало страшнее, чем оглянуться.
– Устали, сердяги, – сказал он вполголоса, и слышно было, что улыбался. – Груз тяжел и дорога разбитая… Устали, верно…